Джордж Р. Р. Мартин - Таинственный рыцарь

George R. R. Martin - The Mystery Knight

Дунк и его оруженосец Эгг попадают на турнир в честь бракосочетания местного лорда. Главным призом в этом состязании служит яйцо дракона. 

С точки зрения литературы, эта повесть сделана довольно любопытно. С точки зрения сюжетостроения мы возвращаемся к практически той же схеме, по которой был написан "Межевой рыцарь"   первая повесть цикла. Старое доброе наследие Вальтера Скотта: "невинный" герой посреди двух враждующих фракций - и именно он оказывается ключевой фигурой противостояния, которое меняет историю. С другой стороны, главный герой, по прежнему оставаясь "над конфликтом", не переходя окончательно ни на чью сторону - все-таки уже не столь наивен. Дунк, вопреки его собственному мнению, уже не столь наивен. Да и Эгг постепенно начинает себя вести как положено Дракону - пусть, пока еще и маленькому. 

Развитие сюжета тоже напоминает предыдущие повести цикла: начало кажется неторопливым, но постепенно герои начинают понимать, что истинная подоплека событий - не та, что казалось в начале. И после этого - взрывной финал, с резким поворотом событий.

Любопытно, что, хотя повесть вышла в свет 2010 году, когда было опубликовано уже четыре романа  "Песни льда и пламени", но стилистически повести отличаются от основного цикла: их действительно любопытно читать в свете знакомтсва с Вальтером Скоттом. Все характерные для творчества "шотландского барда" фигуры на месте, хотя используются, под час, несколько иным образом. Вспомните "Айвенго", когда будете читать "Таинственного рыцаря": Айвенго тоже анонимно участвовал в турнире - как и Дунк, он вышел с чужой символикой на щите. Таинственный рыцарь не может не напомнить Черного рыцаря из все того же Айвенго. Словом, повести о Дунке и Эгге сильно напоминают постмодернистское обыгрывание наследия Вальтера Скотта - чего не скажешь о романах основного цикла. 

В целом, цикл о Дунке читается неплохо, но все же производит меньшее впечатление, чем романы - с другой стороны, если Мартин когда-нибудь переработает эти повести в отдельную книгу... Кто знает, как будут восприниматься тогда эти истории, частью какого целого они станут.