Евангелие от Матфея

Il vangelo secondo Matteo, 1964

История жизни Христа - от благовещенья и рождения до распятия и смерти.

Режиссер: Пьер Паоло Пазолини

В ролях: Энрике Ирасоки, Маргерита Карузо, Сузанна Пазолини, Паоло Тедеско, Россана Ди Рокко

Случай, как мне кажется, уникальный: режиссер этого фильма - марксист и гомосексуалист, и тем не менее картина снята по заказу Ватикана и снискала одобрение как религиозных кругов, так и практически всех остальных. Тем не менее, на всем протяжении просмотра, не оставляет ощущение, что здесь что-то не так - даром, что экранизация получилась дословной.

Насколько я понял, предыстория такова: в 1963 году, Пазолини затронул христианскую тематику в новелле "Овечий сыр" из фильма "РоГоПаГ", за то был обвинен в богохульстве и заработал тюремное заключение. Позднее режиссер принял приглашение Папы Иоанна XXIII к диалогу с некатолическими авторами и, засев в отеле из-за пробок, собственно, приездом Папы и вызванных, прочел все четыре Евангелия залпом. Тут-то и появился замысел фильма.

При его просмотре стоит иметь в виду,что эта картина, по словам ее автора, это "жизнь Христа плюс два тысячелетиях рассказов о ней". Именно отсюда - некоторые анахронизмы: к примеру, доспехи и облик римских солдат или фарисеев были навеяны не историческими источниками, а искусством эпохи Возрождения.

Интересно и отношение режиссера-марксиста к проблеме веры. Как он сам говорил в интервью "Если вы знаете, что я неверующий, то вы знаете меня лучше, чем я сам. Может быть я неверующий, но неверующий, который испытывает ностальгию по вере". Так же он говорил, что "я, неверующий, рассказывал эту историю глазами верующего". Отсюда и практически документальная, очень необычная манера съемки: камера, зачастую, оказывается в толпе, показывая события не с той точки, которая показалась бы наиболее "кинематографичной", выигрышной - но с позиции одного из случайных наблюдателей. К примеру, сцены двух судилищ над Христом мы наблюдаем практически только на общем плане, издалека, глазами "человека из толпы". Сам Пазолини говорил, что эти эпизоды сняты в духе "cinema verite." Так же, при описании подхода к фильму он упоминал Годара, а критики упоминали о влиянии нео-реализма.

При всем при том, в фильме есть и сцены на удивление поэтичные.

К примеру, кадры с юной девой Марией - удивительно красивы и отличаются простотой и ясностью. Особую пронзительность им придает и песня "Иногда я чувствую себя ребенком без матери...", более известная в исполнении Луи Армстронга. Здесь, впрочем, ее поет Одетта - певица, которую Мартин Лютер Кинг назвал «Королевой американской фолк-музыки». Ее же считали и «голосом Борьбы за гражданские права», так что, полагаю, выбор исполнительницы не случаен. Точно так же, по-своему, прекрасны и кадры с Саломеей и ее пресловутым танцем. Причем сексуальность, в отличие от большинства вариаций на эту тему, Пазолини исключена практически полностью. Его Саломея - грациозный в своей неуклюжести, трогательно невинный подросток. Любопытно и то, что ее танец Пазолини снимает с весьма неожиданной точки: в основном, в кадре голова девочки, руки, ветвь цветущего дерева, которую она сжимает - но практически никогда мы не видим фигуры танцующей Саломеи, нам не показывают, как она движется в танце.

Паола Тедеско, сыгравшая Саломею, снималась немало - в том числе и в таких фильмах, как "Сатирикон" (1968), "Человек эротичный", сериале "Дверь во тьму". Если уж говорить об актерах, то Россана Ди Рокко, сыгравшая ангела поработает потом с Пазолини снова - на фильме "Птицы большие и малые". Исполнитель главной роли, как известно, не был профессионалом. Первоначально, чтобы подчеркнуть роль Христа как революционера, Пазолини, по разным источникам, планировал пригласить Джека Керуака, Аллена Гинсберга или... Евгения Евтушенко. Но потом встретил испанского студента-экономиста, который написал тезисы по поводу новеллы Пазолини "Ragazzi di vita" и очень хотел встретиться с автором. И Энрике Ирасоки сыграл Христа. В дальнейшем он снимался еще в пяти фильмах и документалке о Пазолини, но, судя по всему, особой карьеры не сделал.

Вообще, одна из самых удивительных сторон режиссуры в этом фильме заключается в том, что актеры - мы же помним, что большая часть из них была непрофессионалами? - даже и не играют. Причем это идеальное состояние актерской "не-игры": во многих, даже эмоционально заряженных сценах, по чисто внешнему поведению, персонажи фильма способны даже Пинхэда из "Восставших из ада" показаться суетливым живчиком. А ведь Баркер постоянно приговаривал Даг Брэдли: "Не играй, не надо. Не играй". Сдается мне, Пазолини проделывал примерно тоже самое. Интересно другое: из этого, внешне спокойного поведения, из статичных кадров, когда персонаж, чье лицо снимают крупным планом просто стоит и смотрит в камеру.... Из всего этого Пазолини умудряется извлечь такую дикую, нутрянную энергию, которой и не получилось бы добиться более прямолинейными способами. На этот же эффект работает и подбор типажей: по большей части, эти лица не назовешь красивыми, но они фактурны и жизненны, в них нет иконной идеализированности, которую подсознательно ждешь от библейской экранизации.

Возвращаясь к музыке: Пазолини здесь проделал потрясающую работу - мелодии точно ложатся на происходящее на экране, они работают на выразительность целого, но... Пазолини не забывал и о провокации: к примеру, сцену "Нагорной проповеди" сопровождает "Мы жертвою пали в борьбе роковой". Христиане вообще и представители Ватикана в частности могли и не узнать русской революционной песни, но режиссер-марксист наверняка понимал, что делает.

Что до трактовки образа Христа, то, возможно, дело и правда было в революционных мотивах, но не так прямо, "в лоб", как это рисуется некоторым обозревателям. Иисус в этом фильме - далеко не милостивый пастырь, в нем есть суровость и прямота. И, обратите внимание, он говорит о том, что ему суждено погибнуть - И сразу после этого начинаются провокации: ослицу, на которой Христос въезжает в Иерусалим, по его прямому указанию, крадут. Попав в город, он первым делом идет громить храм и вообще сталкиваясь с "книжниками и фарисеями" и говорит, и действует весьма вызывающе. Он открыто идет на конфликт, обостряет ситуацию - и в этом действительно похож на революционера, а не на смиренного учителя, котороым представляет его большинство людей.

Интересно и то, что Пазолини последовательно уходит от сенсационности, более-менее "яркие" моменты истории либо показываются крайне просто, либо не показываются вовсе. К примеру, хождение по водам или преумножение хлебов и рыбы показано крайне скупо, как и исцеление прокаженного. А с распятием режиссер и вовсе поступил любопытно: да, на экране показано, хотя и без смакования, как в руки вбивают гвозди - но это руки не Христа, а одно из его "соседей" по лобному месту. Словом, режиссер, похоже, сознательно "выпаривал" из сюжета все, хоть сколько-нибудь похожее на "зрелищность" в традиционном смысле слова.

В результате у него получился единственный на моей памяти фильм на религиозную тему, который я, как человек глубоко неверующий, люблю и могу пересматривать.