Говард Филлипс Лавкрафт - Страшный старик

H. P. Lovecraft - The Terrible Old Man, 1921

Три вора решили зайти на огонек к старому морскому капитану. Говорят, что у него припрятано немало сокровищ... Ну, долго ли старик сможет скрывать, где их спрятал, если спросить его по-убедительнее?

При всей внешней непритязательности этого рассказа, с каждым перечитыванием он мне нравится все больше. Небольшая, внешне простая, но очень изящная по исполнению вещь, к тому же, что для Лавкрафта редкость, пропитанная юмором.

Спрэг де Камп в своей монографии говорит о влиянии нескольких вещей Дансейни, которые я не читал - не берусь судить, был ли он прав. Судя по описаниям сюжета, такое влияние возможно. Он же отмечает, что здесь впервые появляется Кингспорт, "вымышленный дубликат Марблхеда, штат Массачусетс". Позднее Лавкрафт еще будет его упоминать.

А теперь русские поклонники автора и его наиболее "толерантные" ценители за рубежом могут начинать водить хороводы и подпевать "ГФЛ не был расистом, что вы, что вы". Волшебная мантра не поможет: Лавкрафт прямо здесь говорит, что грабители "не принадлежали к волшебному кругу Новой Англии" и были, говоря современным языком, из "понаехавших". Он не однократно фиксирует внимание читателя на фамилиях персонажей - польской, итальянской и португальской, по мнению Ст. Джоши. Я, правда, при чтении воспринял их как чешскую, итальянскую и испанскую, но суть от этого не меняется: Лавкрафт явно пишет о них с пренебрежительным сарказмом, в чем со мной согласны и де Камп, и Джоши. Кажется, это первый, но далеко не последний случай откровенно расистских выпадов в творчестве мэтра. Джоши, впрочем, упоминает о версии, по которой рассказ рассматривали как сатиру на затворничество ново-английских янки, но по-моему это очередное свидание совы и глобуса.

Сам по себе рассказ строится именно на саркастично выписанном противостоянии "понаехавших" и местного старика: странного, даже жуткого, со своими эксцентричными привычками, но именно местного - и никому не причинявшего вреда. Куда ведет автор и чем закончится история - писатель даже не пытается скрывать, предлагая читателю злорадно предвкушать жестокую расправу над грабителями- "понаехавшими". Если не понимать, что именно в этом - основа "игры текста", то история может показаться вяло и очевидно написанной.

Перевод рассказа, во всяком случае, попадавшийся мне на глаза перевод О. Мичковского, вполне терпим, хотя небрежен в мелочах и временами более болтлив, чем оригинал. Сравните, хотя бы, финал. В оригинале:

Little things make considerable excitement in little towns, which is the reason that Kingsport people talked all that spring and summer about the three unidentifiable bodies, horribly slashed as with many cutlasses, and horribly mangled as by the tread of many cruel boot-heels, which the tide washed in.

То есть, переводя дословно и без особых претензий на художественность:

"Мелочи вызывают примечательное волнение в маленьких городках, а потому и люди Кингспорта проговорили все весну и лето о трех неузнаваемых телах ужасно изрубленных множеством абордажных сабель и истоптанных словно множеством грубых башмаков с каблуками - эти тела выбросил прилив".

У Мичковского тоже предложение выглядит так:

"В маленьком городишке любая мелочь может наделать шуму; стоит ли удивляться, что жители Кингспорта всю весну и все лето только и говорили что о трех неопознанных трупах, вынесенных на берег приливом; они были так ужасно искромсаны, словно их рубил саблями целый эскадрон, и так ужасно истоптаны, как будто по ним прошелся батальон солдат в тяжелых ботинках".

Во-первых, обратите внимание, как неопределенное лавкрафтовское "множество" (в оригинале, на самом деле просто "многие") превращается в конкретные "эскадрон" и "батальон". А во-вторых, суть в том, что в оригинале идет намек на моряцкие атрибуты - абордажные сабли, грубые башмаки - словно команда старого капитана, каким-то образом, пришла ему на помощь: помните кусочки свинца в бутылочках, к которым он обращался по моряцким кличкам? У переводчика же приметы чисто сухопутные: эскадрон, солдаты - что, отчасти, размывает точность создаваемой ГФЛ атмосферы.

Как обычно, на верху страницы красуется обложка не первого вообще издания рассказа (где ее теперь найти, обложку любительского издания столетней давности), а того номера журнала Wierd Tales, в котором он был напечатан - вместе с произведениями Меррита и Гамильтона, которые часто составляли ГФЛ компанию.

Словом, лично я, составялй я сборник лучшего у Лавкрафта, обязательно включил бы в него эту небольшую, но изящную и ехидную вещицу.