Цветок и змея

Hana to hebi (Flower and Snake, 1974)

Бизнесмен, ухаживания которого отвергает жена, решает перевоспитать ее. А тут еще оказывается, что один из его работников увлекается кимбаку, эротическим связыванием. Вот ему начальник и решает доверить жену. Но на деле с парнем не всем так просто...

Режиссер: Масару Конума

В ролях: Наоми Тани, Нагатоси Сакамото, Ясухико Исидзу, Хироко Фудзи

Японское "пинку эйга" или "роман порно", как правило, - эротические драмы разной степени мрачности. Тем интереснее было обнаружить, что "Цветок и змея", по сути, комедия, причем смешная и, по-своему, милая. Если, конечно, вы вообще способны воспринять как тему для шуток связывание женщин в замысловатых позах и клизмы, которые им ставят из садистских побуждений. Самое забавное и необычное - то, что при просмотре я не раз ловил себя на ощущении сходства атмосферы этого фильма с итальянской "декамеротикой": та же манера шутить над темами, на материале которых легко можно было бы сделать замогильно-серьезную драму.

При этом в основе фильма лежит роман Онироку Дана, писателя, которого то и дело называют "японским маркизом де Садом" - но тип юмора здесь совершенно иной: у великого француза он был на редкость мрачным. Здесь же запоминается, к примеру, сцена, в которой офисный работник, принятый за мастера связывания, решает "потренироваться" перед своим "дебютом" на резиновой кукле. Давно я так не смеялся на азиатском фильме, но отмечу что юмор в этой сцене - скорее мягкая ирония, чем жестокая насмешка над недотепой.

Правда, насколько я понимаю, фильм снимался без всякого участия автора первоисточника и он остался не слишком доволен экранизацией. Судя по всему, книга существенно отличалась от фильма, но проверить сложно: мне не то, что русский, английский-то перевод не попадался.

Как бы то ни было, фильм получился любопытный и прекрасно смотрится до сих пор.

Любопытно в нем отношение к самому искусству связывания. Как способ унижения и причинения боли он применяется только матерью главного героя - по отношению к женщине, в которой она видит соперницу. То, что мать не сама связывает, а находит исполнителя - в данном случае, не существенно. Когда кимбаку проделывает герой это служит, скорее, раскрытию чувственного потенциала женщины - пусть даже путем ритуального унижения. Она становится эротически привлекательной - не зря только после этого к главному герою возвращается потенция. Это явно схоже с позицией Джона Нормана: только превратившись в рабыню женщина становится свободной, раскрывая свою истинную суть и привлекательность. При этом, в отличие от автора "Саги о Горе", создатель фильма идет чуть дальше: его главная героиня использует свое новое положение для явного манипулирования мужчинами, по сути, в конечном счете, это она порабощает их волю, а не наоборот. Такая постановка вопроса для Нормана неестественна и неправильна, но в мире "Цветка и змеи" она выглядит восстановлением равновесия.

Интересно отметить некоторый расистский подтекст: герой, как нам показывают в самом начале фильма, стал импотентом, увидев как его мать отдается американскому солдату - судя по всему, хотя в фильме это нигде прямо не утверждается, она была проституткой. В японских произведениях посвященных второй мировой это мотив распространенный: вспомните, хотя бы, Мисиму. Это и понятно: проигрыш богоизбранной империи белолицым варварам стал шоком. Но в данном случае, ее партнер был еще и негром, что, как мне кажется, подчеркивает унизительность ситуации.

Напоследок отмечу, что чисто внешне Наоми Тани мне не кажется особенно привлекательной - в жанре кимбаку японцы вообще, видимо, предпочитают моделей "в теле", но игра ее была, безусловно, любопытна - как и у остальных главных героев. Немного гротескным выглядит фигура ее мужа - но так оно, судя по всему, и было задумано. А вот главный герой и его мать - вполне любопытные и не особенно простые образы.

Как бы то ни было, фильм породил множество продолжений, римейков и прочих вариаций и лично я намерен попробовать посмотреть всю серию - во всяком случае, те части, которые переводились с японского.

Hana to hebi (Flower and Snake, 1974)